По статистике, более 60% «благополучных» европейцев и едва ли не 90% россиян пребывают в постоянном стрессе. А значит, собираясь вместе, образуют понятие «агрессивная среда». Сдерживаемое напряжение периодически прорывается: спонтанным скандалом в магазине, неадекватным поведением в семье, собственной немотивированно острой реакцией на сущие пустяки. Социологи и психологи говорят о неизбежности стресса и даже психических отклонений в современных условиях. Что же делать: смириться? Или все-таки существует возможность хотя бы немного оздоровить атмосферу вокруг себя?
Взрыв на макаронной фабрике
Уже сто лет назад Фрейд на примере истерии показал – между «здоровым» и «больным» человеком, по сути, нет никакой разницы. Никто не знает, где проходит грань между обычным переутомлением и психическим расстройством.
Этот факт – утверждают практикующие психотерапевты и психиатры – оказывается для большинства людей самым пугающим, потому что, тем самым, устраняется призрачная грань, построенная в нашем мозгу для самоуспокоения: «Он – больной, а я – здоровый; значит, со мной ничего подобного не случится».
Увы, даже привычное понятие «сезонных обострений» применительно к психике сегодня устарело. Стрессообразующие факторы преследуют нас (особенно это касается жителей больших городов) круглый год. Избыточный шум, информационные перегрузки, ускоряющийся темп жизни, деперсонифицированное общение… Продолжать можно до бесконечности. Значит, если нормы нет, и никто не может ничего гарантировать, необходимо трезво оценивать происходящее, распознавать тревожные признаки, уметь вовремя остановить неблагоприятное развитие ситуации, кого бы это не касалось – случайного соседа на эскалаторе в метро, вспыльчивого племянника-подростка или даже себя самого. В конечном итоге, речь идет о старом добром инстинкте самосохранения – но только, насколько это возможно, логически осмысленном и осознанном.
Случайные связи
Вернемся к статистике. До 80% жителей больших городов с медицинской точки зрения находятся в постоянном стрессе, страдают повышенной тревожностью и низким порогом агрессивности. Как распознать очаг опасности в постоянно движущейся толпе?
«Многое зависит от того, какую позицию вы займете, – считает психолог, к.п.н., директор Института групповой и семейной психологии и психотерапии Екатерина Михайлова. – Важно понимать, что часто мы готовы считать «ненормальным», а значит, потенциально опасным, любую непривычную манеру поведения. Например, заграницей мы практически не видим «местных сумасшедших», потому, что, во-первых, изначально относимся к аборигенам как к «другим», а во-вторых, занимаем позицию наблюдателей, оцениваем ситуацию отстраненно и потому, незаметно для себя, становимся более объективными. Выступая незаинтересованным наблюдателем, мы автоматически ставим себя в более выгодную позицию, поскольку окружающие в таком случае не получают от нас сигналов об агрессивных намерениях. Кроме того, сторонняя позиция позволяет понять, что многое, кажущееся нам «ненормальным», на самом деле имеет вполне безобидное объяснение. Например, привычка разговаривать с собой вслух (если еще не окажется, что человек просто беседует по мобильному телефону) – присутствует у большинства людей и означает только погруженность в собственные мысли, продленное переживание какого-то незаконченного разговора. Будем с собой честны: настоящую опасность мы чувствуем на клеточном уровне и прекрасно знаем, когда нужно отойти в сторону – только почему-то не всегда следуем внутреннему сигналу».
«Необходимо мысленно очертить «круги опасности», – советует врач-сексолог медицинского центра «Андролог», к.м.н. Игорь Рогозин. Когда «что-то не то» происходит с вашими близкими, вы обязаны включиться в эту ситуацию. Но если вы видите человека, кажущегося неадекватным, на улице, самое разумное – просто обойти его, отойти подальше. К сожалению, это простое правило соблюдается не так часто; люди как будто специально ввязываются в выяснения отношений, препирательства, склоки, а затем удивляются, что пострадали психологически «от ненормальных». Кстати, человек, ведущий себя «не так», – это наименее опасный вариант. Он, по крайней мере, недвусмысленно сигналит о нежелательности контакта. Настоящего маньяка опознать гораздо сложнее, – продолжает Рогозин. – Он практически всегда выглядит нормальным. Здесь действует другое немудреное правило, диктуемое обыкновенным здравым смыслом: не ходите по темным пустырям, не надевайте откровенные наряды на голое тело, если не хотите спровоцировать повышенное внимание. Иными словами не создавайте своими руками опасной ситуации. Именно об этом мы забываем чаще всего: о собственной ответственности за происходящее».
Я тебя не узнаю
Одно из самых мучительных переживаний, с которым приходится сталкиваться каждому – внезапная перемена в близком человеке. Иногда тот, кого еще вчера вы знали лучше, чем себя, чьи реакции давно изучили и научились направлять, оказывается совершенно незнакомым человеком. Даже с незаметно повзрослевшими детьми и неотвратимо стареющими пожилыми родственниками, хотя мы прекрасно осведомлены о неизбежности не всегда приятных перемен, нам сложно сориентироваться и сохранить контроль над ситуацией, когда это действительно наступает. Еще сложнее воспринимаются перемене в супруге.
«Прежде всего, это происходит потому, что мы привыкли видеть в партнере раз и навсегда установленную данность. Мы не допускаем даже мысли, что это живой человек, который меняется со временем, так же как меняется все на свете, – считает Екатерина Михайлова. – Самое грустное в этой ситуации то, что перемены, которые мы считаем «внезапными», происходят всегда постепенно. Просто мы довольно долгое время игнорируем их, не замечаем. И лишь потом, когда процесс зашел достаточно далеко, задним умом понимаем: «А ведь это не в первый раз!» Вывод очевиден: нужно быть внимательней к переживаниям и событиям в жизни близкого человека. Тогда вам не придется в один прекрасный день обнаруживать, что вы живете с незнакомцем – и, возможно, не всегда дружелюбно настроенным.
Возвращаясь к подросткам, у них, сколько бы вы не следили за ними, все равно наступит период тотального отрицания, этакой вооруженной борьбы за независимость».
«С точки зрения эндокринологии возраст 13-18 лет – самый уязвимый, – комментирует сексолог Игорь Рогозин. – В организме идет глобальная перестройка, и психика делается очень уязвимой. Многие психические отклонения закладываются как раз в этот период. Выход только один: продолжать общаться с ребенком, формировать в нем ощущение, что дома его принимают и поддерживают, и при этом мягко контролировать и направлять его круг общения, увлечения. Ведь в настоящую беду, как бы банально и малоприятно ни звучала эта истина, попадают дети, оказавшиеся в психологической изоляции в собственной семье».
«В то же время «подростковые трудности» – это самый оптимистичный пример из всей области психологических проблем – считает Екатерина Михайлова. – Общество в какой-то мере делегирует подростку право быть «трудным». А кроме того, у нас всегда сохраняется надежда, что когда этот взрывоопасный период закончится, с ребенком снова можно будет нормально общаться и жизнь войдет в свою колею».
Противоположность этой, в общем-то, светлой перспективе, составляют перемены, происходящие с пожилыми родственниками. В раздражении на вполне невинную, на самом-то деле, забывчивость или, в общем, терпимую навязчивость скрывается наш протест против неумолимого течения времени, против того, что люди, в которых мы привыкли видеть опору, перестают быть ею. Бессознательно в нашей реакции проявляется также страх самим – через определенное время – ступить на тот же путь. Рецепт в данной ситуации известен всем – хотя он не всегда нравится и почти никогда не оказывается простым: терпение, эмпатия, бескорыстная поддержка и постоянное участие в эмоциональной жизни близких.
Что со мной?
Психологи и психотерапевты единодушны: залог психологической безопасности – в сохранении собственной душевной стабильности. Раздраженный, ищущий, на кого бы выпустить накопившийся негатив, персонаж бессознательно выбирает наиболее уязвимую жертву. Причем ориентируется не только на невербальные сигналы (напряженная поза, отраженные на лице страх, гнев, вызов), но даже на гормональные изменения. «Посредством лимбического обоняния, играющего для человека не меньшую роль, чем для животных, пусть мы и не всегда отдаем себе в этом отчет, мы не только выбираем оптимального сексуального партнера – хотя именно этот аспект действия феромонов наиболее разрекламирован. Агрессор буквально «чует» свою жертву, и этот сигнал отправляется непосредственно в центры реагирования, минуя сферу сознания и логики», – объясняет Игорь Рогозин. Но как понять, все ли с вами в порядке?
«Самое сложное – заметить проблемы в себе, – продолжает Игорь Рогозин. – Как правило, мы склонны обвинять в неадекватности других людей, в то время как на самом деле окружающие служат отличной «лакмусовой бумажкой» нашего психического статуса. Если нас все раздражает в случайных попутчиках, коллегах или родных – голоса, прикосновения, внешний вид, это, в первую очередь, сигнал мозга и центральной нервной системы о том, что собственному организму необходим отдых.
«По отношению к себе мы должны понимать две вещи – считает Екатерина Михайлова. – Во-первых, какими бы подготовленными, уравновешенными и здравомыслящими людьми мы не были, мы неизбежно сталкиваемся с ситуацией, которая выбивает из колеи, на которую у нас идет совершенно непосредственная, очень детская с точки зрения психологической зрелости реакция: крик, истерика, испуг, бегство. Очень важно не ругать себя за это, усугубляя полученный стресс чувством вины. Но – и это второе – необходима постоянная критическая рефлексия. Спросить себя: «Что это было?», «Чем я напугана?», «Была ли у меня возможность поступить иначе?», перевести ситуацию из разряда неудач в позицию полезного опыта, который должен быть учтен в дальнейшем – это и есть зрелое отношение к себе и к жизни и, в конечном итоге, лучший способ сохранять психологическую стабильность».
